Дом Снежного Барса

Нет хуже врегов, чем бывшие друзья.

Видимый враг не так страшен, как наша собственная внутренняя слабость.

Если я убил существо, которое любил, то вряд ли сумею полюбить своего врага.

Стремление побыстрее разделаться с проблемой нередко приводит к сломанной шее.

Когда вдохновение молчит, разум быстро утомляется.

– Время, – пояснил Люк. – Его всегда или слишком много, или слишком мало.

Иногда сны слишком глубоко проникают в душу.

Наслаждайся! Жизнь - это кабаре, дружок!

Внезапно я понял, почему доверял Люку. Правильно он говорил тогда в Арбор-Хауз: если бы я узнал о смерти отца и о том, кто повинен в ней, я бросил бы всё на свете, предъявил бы этому человеку счёт, заставил бы его заплатить по нему и расписаться кровью. Так разве в самом деле есть у меня право осуждать Люка?
Тысяча чертей! Стоит ли клеймить друг друга, осуждать, осмеивать в этом мире полном катаклизмов, боли, крови?

– Так ты пришёл или уходишь? – спросил я.
– И то и другое.

Тысяча чертей! Стоит ли клеймить друг друга, осуждать, осмеивать в этом мире, полном катаклизмов, боли, крови?..

Ты можешь мне верить. К тому же у тебя всё равно нет сейчас выбора. Выбор появится позже.

Заразная ловушка? Выходит неприятности у Люка, а я оказался каким-то образом в них втянут?

Лучше быть королевой в Страже, чем вешалкой в Амбере.

Временами мельницы богов начинают крутиться с дьявольской скоростью, и пыль может засыпать нас с головой.

В эпицентре геологических катаклизмов трудно нащупать правильную линию поведения.

Если я никого не вижу в этом мареве, значит и меня никто не видит.

… люди редко следуют логике в критических ситуациях.

Зачем переживать о том, о чём я не смогу пожалеть, когда утрачу.

Такова жизнь: доверяй – и тебя обманут, не доверяй – обманешься сам.

Где же Чеширский Кот, когда мне и впрямь понадобилась логика Кроличьей Норы?

Вскоре мы оказались у места, где тропа уходила в полную тьму. Мы остановились и попытались хоть что-нибудь разглядеть.
– Никакой тебе таблички, – сказал я, осматривая скалу по сторонам и сверху от входа.
Джарт взглянул удивлённо:
– Знаешь, Мерлин, – у тебя всегда было извращённое чувство юмора. Ну кто вешает таблички в таких местах?
– Кто-нибудь с извращённым чувством юмора, – отвечал я. – Не один же я такой.
– Ладно, чего стоять, пошли, – сказал Джарт, вновь поворачиваясь к пещере.
Над тёмным провалом зажглась красная табличка «Выход».

Чем хороши рассуждения – всегда можно убедить себя, что поступаешь благородно, а не, скажем, трусливо.

Я указал на землю.
– Пока тут светится эта тропа, мы по-прежнему под колпаком.
– А что, если просто с неё сойти? – Джарт сделал шаг вправо.
Сталактит задрожал и рухнул на землю меньше чем в футе от Джарта. Тот мигом очутился рядом со мной.
– Конечно, было бы ужасно жалко не выяснить, куда же мы всё-таки шли.
– Приключения – они такие. Невежливо пропускать самое интересное.

Не знаю, хотел ли я вообще когда-нибудь славы как таковой. Это всё равно, что хотеть быть инженером больше, чем хотеть что-то сконструировать, или хотеть быть писателем больше, чем хотеть писать. Слава – побочный эффект, а не вещь в себе. В противном случае это просто самовозвеличивание.

Неважно, что сопутствовало твоему рождению и твоей жизни до сего дня, – ты получил глаза и мозг и способен судить. Не позволяй никому, даже мне, вешать тебе на уши лапшу. А когда придёт время, если оно придёт, сделай свой собственный выбор, чёрт побери. И плевать тогда будет, что там случилось раньше.

Не буди меня даже ради конца света, разве что это будет из ряда вон выходящее зрелище.

Всё будет тебе дано в надлежащее время.

Куда менее рисовано просто играть со мной в открытую, нежели всякими уловками пытаться контролировать мои действия. Я хотел быть подальше как от тех, кто намеревался контролировать меня, так и от игр, в которые они играли.

Подойти так близко, пройдя через всё, через что прошёл я, и затем потерпеть неудачу… Мне хотелось выкрикнуть: «Несправедливо!» Хотя я знал, что Вселенная вращалась не в соответствии с моими представлениями о справедливости.

Во всякой истории есть больше, чем одна сторона.

***

Любой человеческий опыт должен быть описан и интерпретирован достаточно хорошим писателем.

Ведь религия – не что иное, как коллективный дух народа, верно?

Я не поставлю на кон жизнь моего мужа, ребёнка или любого другого человека, поскольку жизнь даётся не для того, чтобы ею торговать. Всё остальное, в пределах возможного, я готова тебе отдать.

– Призраки!.. – пробормотала Эйрадис, ни к кому не обращаясь. – Последнее слово всегда должно остаться за ними. Наверное, она находят в этом утешение.

Разве могут быть дела важнее твоего благополучия.

Да, в жизни бывают плохие периоды, она необходимы, чтобы оценить хорошие – нежный ветерок летним днём, цветущий сад, который посадил ты сам, радость открытий – научных, да и любых других, вкус хорошей еды и вина, дружба и любовь.

Любовь – самый большой обман из всех, изобретённых для того, чтобы побороть страх окружающего тебя мрака.

Жалость бесполезная штука, Доннерджек. Я в ней не нуждаюсь.

Как-то неловко получается. Ты взываешь к моей чести – в то время как все считают, что у меня её попросту нет.

Проходит время, и прошлое обрастает множеством легенд. И тогда уже никто не в состоянии сказать, какое из объяснений является верным.

Жизнь превыше слов. Смотри на цветы и дыши воздухом. Получай удовольствие от своих ощущений.

Джей Д’Арси Доннерджек, даже Танатос может устать оттого, что люди думают о нём плохо.

Драматические жесты великолепны на сцене, в реальной жизни им нет места…

Иногда любовь заключается в молчании.

– Как же он мог так мало знать? – крикнул Джей. – Он ведь любил её.
– Любил, – вмешался Десмонд Драм, – но любовь не даёт полной и точной информации о близком тебе человеке. Как раз наоборот, очень часто она делает влюблённого слепым.

– Война братьев, – задумчиво проговорила Фекда. – Что может быть хуже?